![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Про вирусы.
Aug. 5th, 2010 10:10 pmСвободу от чего? «От целого», как сказал Иосиф Бродский. Например, от идеологии, которая еще недавно, в эпоху модерна, казалось, должна органически быть присуща человеку. Потом же выяснилось, что перед лицом денег идеология не имеет никакого значения. Несть ни Зюганова, ни Чубайса, но везде и во всем бабло.
Свободу от любых коллективных сущностей. Всяческих Родин, партий и семей. Согласно философии монетократии, каждый человек живет строго ради делания денег с задачей их дальнейшего использования в сфере материального потребления.
о трансперсональном религиоведении
Психологический подход в религиоведении.
Посвящается памяти Е. А. Торчинова
В начале своей программной монографии «Религии мира. Опыт запредельного» Е.А.Торчинов ставит центральный для религиоведения вопрос: в чем заключается сущность религии, какое единство скрывается за многообразием явлений, которые относят к сфере религиозного? Он показывает, что сущностным и универсальным признаком религии не может считаться ни вера (в Бога, богов или в сверхъестественное), ни культы и поклонение, ни выделение «сакрального и профанного». Например, в буддизме тхеравады, в чань-буддизме, или во многих видах йоги ни один из этих элементов не занимает сколько-нибудь существенного места. Монография посвящена обоснованию на широком историческом и культурном материале главного тезиса Торчинова: «именно трансперсональные переживания различных типов являются основой и религиозного опыта, и религии как таковой» . Торчинов сравнивает религию с деревом, а трансперсональные переживания – с корнем этого дерева, на который опираются и из которого питаются остальные элементы религиозной жизни. «Именно названный корень – сокровенная сущность религии, тогда как все остальное – либо проявления этой сути, либо формы самоотчуждения религии», превращения ее в институт морали, идеологии, власти и т.п.
Торчинов указывает, что религию можно рассматривать «стереоскопически» - в разных парадигмах, из разных дисциплин и если привычным для религиоведов стал взгляд культурологический, то Торчинов предлагает иной, психологический взгляд, способный пролить свет на сущность религии – трансперсональный опыт. Таким образом, трансперсональная психология становится теоретической базой психологического подхода в религиоведении, как называет Торчинов свой подход. Основными объектами изучения для психологического подхода являются, во-первых, трансперсональные переживания, составляющие сердцевину той или иной религии, и, во вторых, психотехники - «методы достижения тех или иных глубинных трансперсональных состояний» .
Это радикально непривычный взгляд на религию: например, с такой точки зрения обряды и ритуалы обретают свое значение в религиозной жизни прежде всего как психотехники, пути к духовному опыту, а если они не выполняют этой задачи, то являются лишь инструментами власти или других форм культуры, использующих религию для своих нужд. Для психологического подхода в религиоведении обычная среди современных западных людей точка зрения на веру как на основной феномен религии – скорее свидетельство забвения нашей культурой других форм религиозного опыта (кроме того, психологический подход должен различать веру как убежденность в истинности своих представлений и веру как живой опыт переживания священного).
Точно так же психологический подход противостоит распространенному в науке представлению о «развитии религиозных идей» через опору на предшествующие религиозно-философские тексты, полемику с другими течениями и т.д. Все эти доктринальные споры и влияния, с точки зрения психологического подхода, играют второстепенную роль в религиозных традициях и влияют больше на терминологию и риторические средства, чем на суть учения, основным легитимным источником которого является трансперсональный опыт и практики его достижения. С этой точки зрения, даже священный текст не может быть окончательным критерием «религиозной истины», - ведь как его толковать, определяют лишь люди, реализовавшие опыт, являющийся главной религиозной ценностью и истиной: например, опыт обожения, Пробуждения или самадхи. Именно такой опыт и путь к нему (путь спасения или освобождения) является основным содержанием религиозных откровений (как и сами откровения являются трансперсональным опытом) и основанием религиозной мысли.
Важно заметить, что и в науке адекватное понимание многих важнейших нюансов религиозно-философских текстов часто оказывается невозможным при отсутствии у исследователя соответствующего трансперсонального опыта, поэтому религиоведение является наукой, методологически неразрывно связанной с религиозной практикой, а не только смотрящей на эту практику «сверху», из «научной картины мира».
Что же это за «трансперсональный опыт», поставленный Е.А.Торчиновым во главу угла? Сначала несколько слов о трансперсональной психологии, из которой взят этот термин. Трансперсональная психология, возникшая в 1968, сегодня является основным полем для встречи традиционных психопрактик с современной психологией. Ее установка на холистическое видение мира и человека позволило ей стать «плавильным котлом» для разных методов и подходов, в котором постепенно вырабатывается новый взгляд на человека и его развитие (центром этого процесса стал Эсаленский институт в Биг-Сур, Калифорния). Более того, сегодня «трансперсональные исследования вышли далеко за пределы психологии, в рамках которой они возникли и в настоящее время охватывают трансперсональную психиатрию, антропологию, социологию и экологию. Можно говорить о междисциплинарном трансперсональном движении» . Важнейшим вкладом в это движение является и «трансперсональное религиоведение» Е.А.Торчинова.
Слово «транс-персональный» (его ввел в оборот В.Джемс в 1905) указывает на трансценденцию своего Я, на выход за пределы персональности - того, что мы считаем собой. Критерием трансперсонального опыта обычно считают изменение самоидентичности, - того «воображаемого Я», с которым человек отождествляется. Тут есть проблема: важнее все-таки, кем человек является, а не с чем он себя отождествляет. Человек может считать, что он обладает «космическим сознанием», но на практике проявлять сознание типичное скорее для мелкой буржуазии. Опыт отождествления, например, с Христом не равносилен опыту бытия «во Христе», хотя может являться путем к опыту такого бытия, на чем построены практики подражания Христу.
Близкими по смыслу к «трансперсональному опыту» являются выражения «духовный опыт» и «трансцендентный опыт» (мы будем употреблять их как синонимы). Все эти выражения указывают на способность человека подниматься над ситуацией, над ограниченностью собственного «я», над мотивами и движущими факторами своего поведения, над любой заданностью, структурой, механизмом психики. Выходя за рамки обусловленности привычными схемами восприятия, мышления и действия человек соприкасается со своей сущностной свободой, в акте трансценденции оставляя ту механистичность, которую так ярко описывал Г.Гурджиев, называя человека «машиной». Согласно В.Франклу, одному из крупнейших психологов 20 в., «человек вообще является человеком тогда и постольку, когда и поскольку он как духовное существо выходит за пределы своего телесного и душевного бытия» . Таким образом, трансперсональный или духовный опыт является не какой-то экзотикой, доступной лишь избранным «просветленным», а важнейшим условием бытия человека, - каждый из нас испытывал его в любви, молитве, медитации, творчестве, инсайте и т.д.
Такое определение трансперсонального или духовного опыта не ставит целью задать понятийную модель, но лишь указывает, о чем идет речь. Оно не стремится жестко очертить проблематику, но лишь намечает направление поисков более точного и полного понимания. Согласно этому определению, трансперсональный опыт – это всегда опыт внутреннего преображения (как бы прорыва за границы своего обычного опыта), не выводимый из прежнего опыта. Например, инсайт, - «озарение», «прозрение» которое может возникнуть в искусстве, в религии, в психотерапии, в науке и в других областях жизни, может стать духовным опытом, если человек через него постигает себя или весь мир по-новому, как бы поднимается над собой привычным. В таком опыте «вдохновения» происходит рождение того нового видения, которое творец воплощает в своем творении. Образцом трансперсонального опыта может служить и инсайт философа, - таково например, переживание Декарта, оставившее глубочайший след в его жизни и философии, - переживание, в котором он подвергает сомнению все установленное до этого переживания (все что «само собой разумеется», все очевидные вещи, научные и религиозные истины, здравый смысл и свою способность рассуждать) и, найдя несомненную точку опоры лишь в своем осознающем присутствии («cogito ergo sum»), заново собирает весь мир на основе этого присутствия себя как субъекта. В этом опыте «радикального сомнения» Декарт как бы ищет себя, внимает самому себе, своей сущности. Такое присутствие при собственной сути, внимание к тому, кто внимает, составляет основу медитации – базовой практики для многих религий. В опыте медитации практикующий может осознать свое присутствие, например, как пустое пространство или свет. «Пробужденный ум есть воспринимающая пустота / Пустая и в то же время / Полная ясности способность познавать», говорит Падмасамбхава, легендарный основатель буддийской традиции Ваджраяна . Осознание себя здесь нераздельно с собственным бытием; познающий, познаваемое и познание здесь сливаются в едином моменте бытия-понимания.
Осознающее присутствие является как бы пространством для трансперсонального опыта, он происходит только в области этого присутствия, а не где-то на периферии сознания или в том озабоченном полусне, в котором мы обычно пребываем. “Сознание есть возможность большего сознания”, как говорил М.К.Мамардашвили ; присутствие, пробуждение из обычной череды автоматизмов, есть возможность для опыта преодоления собственных границ. Трансценденция приводит к «большему сознанию», - поднимаясь над собой в точку нового опыта, субъект тем самым заново устанавливает себя как субъекта, свой центр и границы, заново собирает себя. Таким образом, трансперсональный опыт – это опыт интегративный, и отсюда следует одна из важнейших функций религии, - помощь в интеграции нашего внутреннего мира и жизненного мира, тех психических сил, из которых состоит личность (в традиционных учениях человек нередко сравнивается с колесницей: тело выступает как корпус колесницы, ум как кучер, желания – как лошади). Слово «йога» переводится буквально с санскрита как связывание, соединение, собирание воедино. То же значение имеет слово «религия», а слово «монах» буквально означает «единый».
Таким образом, в опыте трансценденции «выйти за собственные пределы» вовсе не означает «уйти откуда-то», так как трансценденция по определению подразумевает «расширение сознания», то есть интеграцию того Я «в котором мы находились» (с которым отождествлялись) в новое, «большее сознание».
Духовный опыт Декарта был связан с работой мысли, но трансценденция может происходить и с опорой на эмоциональную сферу. В опыте любви человек может подняться над своим «эго», открыться навстречу другому, снять привычные маски, перешагнуть через личностные защиты и границы. Любовь освобождает, давая желание и энергию для преодоления любых границ между людьми. В центре самоощущения, мыслей и чувств человека уже не «я», а «мы», он способен включить другого в свою самотождественность, как бы расширить личность, включив в нее любимого, или свою семью, или даже всех людей и весь мир. Платон в «Пире» устами Аристофана дает определение любви: «любовью называется жажда целостности и стремление к ней» , на языке психологии эту «жажду целостности» можно было бы назвать потребностью в трансценденции или потребностью в интеграции. Согласно исследованиям К.Г.Юнга, знаменитого предшественника трансперсоанльной психологии, именно эта потребность в выходе за свои пределы и достижении внутренней целостности заставляет нас искать трансперсональный опыт и создает психологическую почву для религии. Перефразируя Тертуллиана, можно было бы сказать, что «душа по природе религиозна».
Любовь в самых разных культурах воспевается как высший опыт, дающий человеку «крылья», то есть позволяющий подняться над собой. Религии и психопрактики, опирающиеся в достижении духовного опыта на эмоциональную сферу, в один голос говорят о Боге как о любящей личности и о возможности познать его в опыте через любовь. Как и в опыте медитации, это не субъект-объектное познание, а объединение, снятие границ между собой и Богом, описываемое как интимное общение или даже как слияние в Богочеловека, «мистический брак» души с Богом. Например, в экстатической практике ряда суфийских орденов, «личность человека как бы уничтожается в Боге, а Бог как бы являет себя в личности» . Суфийский мастер и поэт Дж.Руми, воспевая «небесную возлюбленную» (по-арабски «дух» - «рух», слово женского рода), пишет :
Душа тобой напоена, пропитана тобой
Пронизана, растворена и стала как двойник
Духовный опыт такого типа возможен во всяком подлинном общении. Психотерапевт А.Орлов, называющий такую открытость Другому «трансперсональным общением», замечает: «любовь – это связь не столько с другими людьми, сколько с самим собой» . Такое понимание позволяет увидеть любовь как наше естественное состояние (то есть состояние «контакта с самим собой»). В то же время не все то, что называют любовью, становится трансцендентным опытом, а лишь такой опыт любви, в котором человек заново обретает себя, а не стремиться убежать от себя, забыться в другом. Сама по себе любовь может быть и дезинтегрирующей силой; для того, чтобы она стала силой интегративной, необходимо особое Присутствие, можно сказать, «присутствие духа», связанное с открытостью, принятием себя и Другого, пребыванием «здесь и сейчас», настройкой на осознание сущности происходящего. Пока мы лишь очень приблизительно можем описать эту установку или настрой, которую называем Присутствием и которая, судя по всему, является главным условием духовного опыта. Само по себе размышление не может превратить мысль в орудие трансценденции, как и любовь сама по себе – просто влечение. Присутствие же способно оживить, превратить в духовный опыт любую деятельность, даже казалось бы, совсем далекую от традиционно понимаемой духовности – например, драку (восточные боевые искусства), секс (тантрические практики), пьянку («кухонная» практика русской интеллигенции) и т.п.
При этом то, что чаще всего называют мистическим и религиозным опытом, то есть сфера священного трепета, поклонения, умиления, видений, мистической сопричастности и т.д., – вовсе не обязательно будет духовным опытом в предложенном понимании, скорее лишь хорошей возможностью для него. Недаром слово «покаяние» в христианстве, - это, как известно, один из возможных переводов греческого слова «метанойа», которое буквально переводится скорее как «выход за пределы ума». То же значение «выхода за пределы» в буквальном переводе с греческого имеет слово «экстаз», которое в современной культуре ассоциируется чаще всего с экзальтацией и помрачением сознания. Трансперсональный опыт нередко путают с измененными состояниями сознания, «видениями», и т.п. состояниями, не имеющими отношения к трансценденции своего Я. Религии рассматривают такие состояния как искушение, а увлеченность ими – как серьезные препятствия на пути. По выражению выдающегося суфийского мистика и музыканта Хазрат Инайят Хана «Насколько мы сознательны в молитве, настолько наша молитва достигает Бога» Несмотря на разногласия в доктринальных вопросах, в этой направленности на присутствие с ним едины и православные мистики-исихасты (вспомним их знаменитое «трезвение»), и буддисты, само название религии которых призывает нас пробудиться. В трансперсональном опыте важна не интенсивность «видений» и переживаний а, выражаясь метафорически, пробуждаемся мы от этих переживаний или еще сильнее погружаемся в сон.
Еще одной распространенной опорой для трансценденции, помимо интеллектуальной и чувственной сфер, является сфера ощущений, телесность. Сильнейшим опытом такого типа может явиться клиническая смерть, нередко полностью меняющая взгляды на жизнь и саму жизнь пережившего ее . Разумеется это не значит, что любой опыт клинической смерти или часто схожий с ним изучаемый трансперсональной психологией «внетелесный опыт» является опытом трансценденции, - наоборот, часто это сноподобный опыт, характеризующийся «сужением сознания». Здесь снова решающую роль играет «присутствие при собственной смерти». По многочисленным данным С.Грофа , аналогичным по силе трансцендентным опытом является и рождение человека на свет, точнее, новое переживание своего рождения в опыте психоделической или холотропной психотерапии. Множество самых древних из дошедших до нас духовных практик (в частности, ритуалы инициации) строятся на переживании физической смерти с последующим возрождением не только в новом статусе, но и как бы в новом теле. Во многих не менее древних космогонических ритуалах участники отождествляют свое тело со всем космосом (например, в ведических ритуалах каждый участник осознает себя «космическим первочеловеком» - Пурушей, из частей тела которого строится космос). На телесность и сферу ощущений опираются древнейшие из дошедших до нас духовных путей Китая и доарийской Индии – даосизм и тантра (именно адептам этих двух путей во все времена особенно часто приписывались паранормальные способности). Примером духовных практик даосизма может послужить недеяние (кит. у-вэй), - действие без усилий и как бы без того, кто действует, в котором практикующий сливается с единым потоком событий мира – Дао. Лао-цзы завершает «Дао Дэ Цзин», следующим афоризмом, как бы резюмируя в нем ее содержание: «Путь мудреца – в деянии без противостояния» . Не противопоставляя себя ничему, ни с кем не соперничая, мудрец перестает ощущать границы своего тела как границы между «я» и «не-я», все его ощущения составляют единый поток. В этот поток входят и действия, уже без противопоставления «моих действий» и «воздействий на меня». Учитель чань-буддизма (впитавшего в себя даосские представления) Байджан в ответ на вопрос «Подвластен ли прозревший истину человек закону причинности существования?» говорит: «Прозревший истину человек не отличает себя от причинности существования» .
Выйти за собственные пределы – это всегда новый опыт, требующий особой активности, настроя или духовной работы. Эта духовная работа не является механическим применением тех или иных приемов. Инструменты, такие как асана и пранаяма в йоге, могут лишь ввести в измененное состояние сознания, создать условия, облегчающие возникновение трансперсонального опыта, но никоим образом не могут его «обеспечить». Поэтому, чтобы избежать ассоциаций с техническим, лучше, как многие психологи, употреблять слово «психопрактики», вместо торчиновского «психотехники» (другой исследователь восточных религий, Н. В. Абаев, использует для них термин «психокультуры», или «культуры психической деятельности», подчеркивая всеобъемлющий характер религий как целостных культур ).
В многообразии религиозных психокультур нетрудно заметить определенные, повторяющиеся повсюду типы практик. Оказывается, чтобы удовлетворить «жажду целостности» или потребность в трансценденции, бесконечно разнообразные религиозные пути используют совсем не так уж много основных вариантов психопрактик. В своей психологической классификации религий по используемым методам Торчинов выделяет три основных типа психотехник, каждый из которых опирается на одну из трех основных модальностей опыта – сферу ума, сферу чувств и сферу телесности . Это и есть описанные выше три опоры для трансценденции.
Итак, духовный опыт обычно связан с актуализацией высшего, что находит в себе человек – осознанности, любви, с восстановлением гармонии с миром. Вот, например, как этот опыт описывает С.Криппнер: «Духовное измерение жизни — то ее измерение, которое касается трансцендентного опыта. Термин «трансцендентный» относится к событиям, сферам, процессам, которые выходят за пределы повседневного существования, которые могут быть оценены как «высочайшие» и «глубочайшие», которые отмечены благородством и величественностью, самоактуализацией и альтруизмом» . Среди важнейших условий возможности для трансперсонального опыта в психологии выделяют присутствие «здесь и теперь» и открытость, готовность к приятию нового. Несмотря на то, что духовное может опираться на разные модальности нашего опыта – на телесный, интеллектуальный и эмоциональный опыт, - по сути оно всегда остается опытом снятия границ, интеграции и единства, более высокого уровня бытия и сознания. Религии, делающие акцент на работе с умом, часто описывают реальность как безличное абсолютное сознание, работающие в основном с чувствами – как любовь или личность Бога, концентрирующиеся на ощущениях могут описывать реальность как Бытие, единый материально-духовный поток. Психология позволяет рассматривать эти три описания как три дополняющих друг друга, равно бесценных взгляда, не абсолютизируя и не возводя в догму ни один из них, что почти неизбежно делает религия. Это разделение на три взгляда достаточно условно, - в традициях можно найти психопрактики для работы с каждой из этих трех сфер опыта и, соответственно, разные варианты описания реальности. Например, среди направлений йоги выделяют путь действия, карма-йогу, путь любви, бхакти-йогу и путь созерцания (познания) – джняна-йогу. Если не абсолютизировать это разделение, такая типология религий весьма удобна и в дидактических целях, и в целях психологического анализа. Независимо от типа практик, в итоге в работу вовлекается вся личность практикующего, преобразуя и ум, и чувства, и волю, и поступки. Искомую целостность в некоторых индийских школах характеризуют как «сат-чит-ананда», - что в переводе с санскрита означает единство всех трех модальностей - бытия, осознания и блаженства (любви). О переживании единства без границ как об универсальной составляющей духовного опыта свидетельствуют и данные трансперсональной психологии: «в высших состояниях сознания разные люди в один голос говорят об осознании бытия единства со всем сущим, тождественности с духом … вся совокупность межкультурных данных убедительно предполагает, что эти более глубокие или высокие состояния потенциально доступны всем нам» .
Мы не знаем, ведут ли религиозные пути к разным целям или к одной целостности. Однако данные трансперсональной психологии позволяют предположить, что за многообразием трансперсонального опыта прорисовываются черты некоторого единого образа человека, рождающегося в этом опыте. Этот образ связан с такими чертами как присутствие, открытость, единство опыта (психическая целостность, отсутствие субъект-объектного разделения). Этот образ заложен не только в религиозных путях: как показал в своих работах К.Г.Юнг, образ совершенного человека заложен в каждом из нас, независимо от нашего отношения к религии. Будучи отражением «архетипа Самости» (по Юнгу, трансцендентного априорного духовного центра личности), этот образ проявляет себя не только в мистических откровениях, но и в снах, фантазиях, творческих актах, он формирует высшие ценности и побуждает нас стремиться к ним. К.Г.Юнг назвал путь к реализации этого образа в своей жизни индивидуацией.
Итак, за многообразием религиозного опыта стоит единство природы человека, и психология может предложить религиоведению помощь в изучении этой природы.
Андрей Константинов, 2005, тезисы для Торчиновских чтений.
Свободу от любых коллективных сущностей. Всяческих Родин, партий и семей. Согласно философии монетократии, каждый человек живет строго ради делания денег с задачей их дальнейшего использования в сфере материального потребления.
о трансперсональном религиоведении
Психологический подход в религиоведении.
Посвящается памяти Е. А. Торчинова
В начале своей программной монографии «Религии мира. Опыт запредельного» Е.А.Торчинов ставит центральный для религиоведения вопрос: в чем заключается сущность религии, какое единство скрывается за многообразием явлений, которые относят к сфере религиозного? Он показывает, что сущностным и универсальным признаком религии не может считаться ни вера (в Бога, богов или в сверхъестественное), ни культы и поклонение, ни выделение «сакрального и профанного». Например, в буддизме тхеравады, в чань-буддизме, или во многих видах йоги ни один из этих элементов не занимает сколько-нибудь существенного места. Монография посвящена обоснованию на широком историческом и культурном материале главного тезиса Торчинова: «именно трансперсональные переживания различных типов являются основой и религиозного опыта, и религии как таковой» . Торчинов сравнивает религию с деревом, а трансперсональные переживания – с корнем этого дерева, на который опираются и из которого питаются остальные элементы религиозной жизни. «Именно названный корень – сокровенная сущность религии, тогда как все остальное – либо проявления этой сути, либо формы самоотчуждения религии», превращения ее в институт морали, идеологии, власти и т.п.
Торчинов указывает, что религию можно рассматривать «стереоскопически» - в разных парадигмах, из разных дисциплин и если привычным для религиоведов стал взгляд культурологический, то Торчинов предлагает иной, психологический взгляд, способный пролить свет на сущность религии – трансперсональный опыт. Таким образом, трансперсональная психология становится теоретической базой психологического подхода в религиоведении, как называет Торчинов свой подход. Основными объектами изучения для психологического подхода являются, во-первых, трансперсональные переживания, составляющие сердцевину той или иной религии, и, во вторых, психотехники - «методы достижения тех или иных глубинных трансперсональных состояний» .
Это радикально непривычный взгляд на религию: например, с такой точки зрения обряды и ритуалы обретают свое значение в религиозной жизни прежде всего как психотехники, пути к духовному опыту, а если они не выполняют этой задачи, то являются лишь инструментами власти или других форм культуры, использующих религию для своих нужд. Для психологического подхода в религиоведении обычная среди современных западных людей точка зрения на веру как на основной феномен религии – скорее свидетельство забвения нашей культурой других форм религиозного опыта (кроме того, психологический подход должен различать веру как убежденность в истинности своих представлений и веру как живой опыт переживания священного).
Точно так же психологический подход противостоит распространенному в науке представлению о «развитии религиозных идей» через опору на предшествующие религиозно-философские тексты, полемику с другими течениями и т.д. Все эти доктринальные споры и влияния, с точки зрения психологического подхода, играют второстепенную роль в религиозных традициях и влияют больше на терминологию и риторические средства, чем на суть учения, основным легитимным источником которого является трансперсональный опыт и практики его достижения. С этой точки зрения, даже священный текст не может быть окончательным критерием «религиозной истины», - ведь как его толковать, определяют лишь люди, реализовавшие опыт, являющийся главной религиозной ценностью и истиной: например, опыт обожения, Пробуждения или самадхи. Именно такой опыт и путь к нему (путь спасения или освобождения) является основным содержанием религиозных откровений (как и сами откровения являются трансперсональным опытом) и основанием религиозной мысли.
Важно заметить, что и в науке адекватное понимание многих важнейших нюансов религиозно-философских текстов часто оказывается невозможным при отсутствии у исследователя соответствующего трансперсонального опыта, поэтому религиоведение является наукой, методологически неразрывно связанной с религиозной практикой, а не только смотрящей на эту практику «сверху», из «научной картины мира».
Что же это за «трансперсональный опыт», поставленный Е.А.Торчиновым во главу угла? Сначала несколько слов о трансперсональной психологии, из которой взят этот термин. Трансперсональная психология, возникшая в 1968, сегодня является основным полем для встречи традиционных психопрактик с современной психологией. Ее установка на холистическое видение мира и человека позволило ей стать «плавильным котлом» для разных методов и подходов, в котором постепенно вырабатывается новый взгляд на человека и его развитие (центром этого процесса стал Эсаленский институт в Биг-Сур, Калифорния). Более того, сегодня «трансперсональные исследования вышли далеко за пределы психологии, в рамках которой они возникли и в настоящее время охватывают трансперсональную психиатрию, антропологию, социологию и экологию. Можно говорить о междисциплинарном трансперсональном движении» . Важнейшим вкладом в это движение является и «трансперсональное религиоведение» Е.А.Торчинова.
Слово «транс-персональный» (его ввел в оборот В.Джемс в 1905) указывает на трансценденцию своего Я, на выход за пределы персональности - того, что мы считаем собой. Критерием трансперсонального опыта обычно считают изменение самоидентичности, - того «воображаемого Я», с которым человек отождествляется. Тут есть проблема: важнее все-таки, кем человек является, а не с чем он себя отождествляет. Человек может считать, что он обладает «космическим сознанием», но на практике проявлять сознание типичное скорее для мелкой буржуазии. Опыт отождествления, например, с Христом не равносилен опыту бытия «во Христе», хотя может являться путем к опыту такого бытия, на чем построены практики подражания Христу.
Близкими по смыслу к «трансперсональному опыту» являются выражения «духовный опыт» и «трансцендентный опыт» (мы будем употреблять их как синонимы). Все эти выражения указывают на способность человека подниматься над ситуацией, над ограниченностью собственного «я», над мотивами и движущими факторами своего поведения, над любой заданностью, структурой, механизмом психики. Выходя за рамки обусловленности привычными схемами восприятия, мышления и действия человек соприкасается со своей сущностной свободой, в акте трансценденции оставляя ту механистичность, которую так ярко описывал Г.Гурджиев, называя человека «машиной». Согласно В.Франклу, одному из крупнейших психологов 20 в., «человек вообще является человеком тогда и постольку, когда и поскольку он как духовное существо выходит за пределы своего телесного и душевного бытия» . Таким образом, трансперсональный или духовный опыт является не какой-то экзотикой, доступной лишь избранным «просветленным», а важнейшим условием бытия человека, - каждый из нас испытывал его в любви, молитве, медитации, творчестве, инсайте и т.д.
Такое определение трансперсонального или духовного опыта не ставит целью задать понятийную модель, но лишь указывает, о чем идет речь. Оно не стремится жестко очертить проблематику, но лишь намечает направление поисков более точного и полного понимания. Согласно этому определению, трансперсональный опыт – это всегда опыт внутреннего преображения (как бы прорыва за границы своего обычного опыта), не выводимый из прежнего опыта. Например, инсайт, - «озарение», «прозрение» которое может возникнуть в искусстве, в религии, в психотерапии, в науке и в других областях жизни, может стать духовным опытом, если человек через него постигает себя или весь мир по-новому, как бы поднимается над собой привычным. В таком опыте «вдохновения» происходит рождение того нового видения, которое творец воплощает в своем творении. Образцом трансперсонального опыта может служить и инсайт философа, - таково например, переживание Декарта, оставившее глубочайший след в его жизни и философии, - переживание, в котором он подвергает сомнению все установленное до этого переживания (все что «само собой разумеется», все очевидные вещи, научные и религиозные истины, здравый смысл и свою способность рассуждать) и, найдя несомненную точку опоры лишь в своем осознающем присутствии («cogito ergo sum»), заново собирает весь мир на основе этого присутствия себя как субъекта. В этом опыте «радикального сомнения» Декарт как бы ищет себя, внимает самому себе, своей сущности. Такое присутствие при собственной сути, внимание к тому, кто внимает, составляет основу медитации – базовой практики для многих религий. В опыте медитации практикующий может осознать свое присутствие, например, как пустое пространство или свет. «Пробужденный ум есть воспринимающая пустота / Пустая и в то же время / Полная ясности способность познавать», говорит Падмасамбхава, легендарный основатель буддийской традиции Ваджраяна . Осознание себя здесь нераздельно с собственным бытием; познающий, познаваемое и познание здесь сливаются в едином моменте бытия-понимания.
Осознающее присутствие является как бы пространством для трансперсонального опыта, он происходит только в области этого присутствия, а не где-то на периферии сознания или в том озабоченном полусне, в котором мы обычно пребываем. “Сознание есть возможность большего сознания”, как говорил М.К.Мамардашвили ; присутствие, пробуждение из обычной череды автоматизмов, есть возможность для опыта преодоления собственных границ. Трансценденция приводит к «большему сознанию», - поднимаясь над собой в точку нового опыта, субъект тем самым заново устанавливает себя как субъекта, свой центр и границы, заново собирает себя. Таким образом, трансперсональный опыт – это опыт интегративный, и отсюда следует одна из важнейших функций религии, - помощь в интеграции нашего внутреннего мира и жизненного мира, тех психических сил, из которых состоит личность (в традиционных учениях человек нередко сравнивается с колесницей: тело выступает как корпус колесницы, ум как кучер, желания – как лошади). Слово «йога» переводится буквально с санскрита как связывание, соединение, собирание воедино. То же значение имеет слово «религия», а слово «монах» буквально означает «единый».
Таким образом, в опыте трансценденции «выйти за собственные пределы» вовсе не означает «уйти откуда-то», так как трансценденция по определению подразумевает «расширение сознания», то есть интеграцию того Я «в котором мы находились» (с которым отождествлялись) в новое, «большее сознание».
Духовный опыт Декарта был связан с работой мысли, но трансценденция может происходить и с опорой на эмоциональную сферу. В опыте любви человек может подняться над своим «эго», открыться навстречу другому, снять привычные маски, перешагнуть через личностные защиты и границы. Любовь освобождает, давая желание и энергию для преодоления любых границ между людьми. В центре самоощущения, мыслей и чувств человека уже не «я», а «мы», он способен включить другого в свою самотождественность, как бы расширить личность, включив в нее любимого, или свою семью, или даже всех людей и весь мир. Платон в «Пире» устами Аристофана дает определение любви: «любовью называется жажда целостности и стремление к ней» , на языке психологии эту «жажду целостности» можно было бы назвать потребностью в трансценденции или потребностью в интеграции. Согласно исследованиям К.Г.Юнга, знаменитого предшественника трансперсоанльной психологии, именно эта потребность в выходе за свои пределы и достижении внутренней целостности заставляет нас искать трансперсональный опыт и создает психологическую почву для религии. Перефразируя Тертуллиана, можно было бы сказать, что «душа по природе религиозна».
Любовь в самых разных культурах воспевается как высший опыт, дающий человеку «крылья», то есть позволяющий подняться над собой. Религии и психопрактики, опирающиеся в достижении духовного опыта на эмоциональную сферу, в один голос говорят о Боге как о любящей личности и о возможности познать его в опыте через любовь. Как и в опыте медитации, это не субъект-объектное познание, а объединение, снятие границ между собой и Богом, описываемое как интимное общение или даже как слияние в Богочеловека, «мистический брак» души с Богом. Например, в экстатической практике ряда суфийских орденов, «личность человека как бы уничтожается в Боге, а Бог как бы являет себя в личности» . Суфийский мастер и поэт Дж.Руми, воспевая «небесную возлюбленную» (по-арабски «дух» - «рух», слово женского рода), пишет :
Душа тобой напоена, пропитана тобой
Пронизана, растворена и стала как двойник
Духовный опыт такого типа возможен во всяком подлинном общении. Психотерапевт А.Орлов, называющий такую открытость Другому «трансперсональным общением», замечает: «любовь – это связь не столько с другими людьми, сколько с самим собой» . Такое понимание позволяет увидеть любовь как наше естественное состояние (то есть состояние «контакта с самим собой»). В то же время не все то, что называют любовью, становится трансцендентным опытом, а лишь такой опыт любви, в котором человек заново обретает себя, а не стремиться убежать от себя, забыться в другом. Сама по себе любовь может быть и дезинтегрирующей силой; для того, чтобы она стала силой интегративной, необходимо особое Присутствие, можно сказать, «присутствие духа», связанное с открытостью, принятием себя и Другого, пребыванием «здесь и сейчас», настройкой на осознание сущности происходящего. Пока мы лишь очень приблизительно можем описать эту установку или настрой, которую называем Присутствием и которая, судя по всему, является главным условием духовного опыта. Само по себе размышление не может превратить мысль в орудие трансценденции, как и любовь сама по себе – просто влечение. Присутствие же способно оживить, превратить в духовный опыт любую деятельность, даже казалось бы, совсем далекую от традиционно понимаемой духовности – например, драку (восточные боевые искусства), секс (тантрические практики), пьянку («кухонная» практика русской интеллигенции) и т.п.
При этом то, что чаще всего называют мистическим и религиозным опытом, то есть сфера священного трепета, поклонения, умиления, видений, мистической сопричастности и т.д., – вовсе не обязательно будет духовным опытом в предложенном понимании, скорее лишь хорошей возможностью для него. Недаром слово «покаяние» в христианстве, - это, как известно, один из возможных переводов греческого слова «метанойа», которое буквально переводится скорее как «выход за пределы ума». То же значение «выхода за пределы» в буквальном переводе с греческого имеет слово «экстаз», которое в современной культуре ассоциируется чаще всего с экзальтацией и помрачением сознания. Трансперсональный опыт нередко путают с измененными состояниями сознания, «видениями», и т.п. состояниями, не имеющими отношения к трансценденции своего Я. Религии рассматривают такие состояния как искушение, а увлеченность ими – как серьезные препятствия на пути. По выражению выдающегося суфийского мистика и музыканта Хазрат Инайят Хана «Насколько мы сознательны в молитве, настолько наша молитва достигает Бога» Несмотря на разногласия в доктринальных вопросах, в этой направленности на присутствие с ним едины и православные мистики-исихасты (вспомним их знаменитое «трезвение»), и буддисты, само название религии которых призывает нас пробудиться. В трансперсональном опыте важна не интенсивность «видений» и переживаний а, выражаясь метафорически, пробуждаемся мы от этих переживаний или еще сильнее погружаемся в сон.
Еще одной распространенной опорой для трансценденции, помимо интеллектуальной и чувственной сфер, является сфера ощущений, телесность. Сильнейшим опытом такого типа может явиться клиническая смерть, нередко полностью меняющая взгляды на жизнь и саму жизнь пережившего ее . Разумеется это не значит, что любой опыт клинической смерти или часто схожий с ним изучаемый трансперсональной психологией «внетелесный опыт» является опытом трансценденции, - наоборот, часто это сноподобный опыт, характеризующийся «сужением сознания». Здесь снова решающую роль играет «присутствие при собственной смерти». По многочисленным данным С.Грофа , аналогичным по силе трансцендентным опытом является и рождение человека на свет, точнее, новое переживание своего рождения в опыте психоделической или холотропной психотерапии. Множество самых древних из дошедших до нас духовных практик (в частности, ритуалы инициации) строятся на переживании физической смерти с последующим возрождением не только в новом статусе, но и как бы в новом теле. Во многих не менее древних космогонических ритуалах участники отождествляют свое тело со всем космосом (например, в ведических ритуалах каждый участник осознает себя «космическим первочеловеком» - Пурушей, из частей тела которого строится космос). На телесность и сферу ощущений опираются древнейшие из дошедших до нас духовных путей Китая и доарийской Индии – даосизм и тантра (именно адептам этих двух путей во все времена особенно часто приписывались паранормальные способности). Примером духовных практик даосизма может послужить недеяние (кит. у-вэй), - действие без усилий и как бы без того, кто действует, в котором практикующий сливается с единым потоком событий мира – Дао. Лао-цзы завершает «Дао Дэ Цзин», следующим афоризмом, как бы резюмируя в нем ее содержание: «Путь мудреца – в деянии без противостояния» . Не противопоставляя себя ничему, ни с кем не соперничая, мудрец перестает ощущать границы своего тела как границы между «я» и «не-я», все его ощущения составляют единый поток. В этот поток входят и действия, уже без противопоставления «моих действий» и «воздействий на меня». Учитель чань-буддизма (впитавшего в себя даосские представления) Байджан в ответ на вопрос «Подвластен ли прозревший истину человек закону причинности существования?» говорит: «Прозревший истину человек не отличает себя от причинности существования» .
Выйти за собственные пределы – это всегда новый опыт, требующий особой активности, настроя или духовной работы. Эта духовная работа не является механическим применением тех или иных приемов. Инструменты, такие как асана и пранаяма в йоге, могут лишь ввести в измененное состояние сознания, создать условия, облегчающие возникновение трансперсонального опыта, но никоим образом не могут его «обеспечить». Поэтому, чтобы избежать ассоциаций с техническим, лучше, как многие психологи, употреблять слово «психопрактики», вместо торчиновского «психотехники» (другой исследователь восточных религий, Н. В. Абаев, использует для них термин «психокультуры», или «культуры психической деятельности», подчеркивая всеобъемлющий характер религий как целостных культур ).
В многообразии религиозных психокультур нетрудно заметить определенные, повторяющиеся повсюду типы практик. Оказывается, чтобы удовлетворить «жажду целостности» или потребность в трансценденции, бесконечно разнообразные религиозные пути используют совсем не так уж много основных вариантов психопрактик. В своей психологической классификации религий по используемым методам Торчинов выделяет три основных типа психотехник, каждый из которых опирается на одну из трех основных модальностей опыта – сферу ума, сферу чувств и сферу телесности . Это и есть описанные выше три опоры для трансценденции.
Итак, духовный опыт обычно связан с актуализацией высшего, что находит в себе человек – осознанности, любви, с восстановлением гармонии с миром. Вот, например, как этот опыт описывает С.Криппнер: «Духовное измерение жизни — то ее измерение, которое касается трансцендентного опыта. Термин «трансцендентный» относится к событиям, сферам, процессам, которые выходят за пределы повседневного существования, которые могут быть оценены как «высочайшие» и «глубочайшие», которые отмечены благородством и величественностью, самоактуализацией и альтруизмом» . Среди важнейших условий возможности для трансперсонального опыта в психологии выделяют присутствие «здесь и теперь» и открытость, готовность к приятию нового. Несмотря на то, что духовное может опираться на разные модальности нашего опыта – на телесный, интеллектуальный и эмоциональный опыт, - по сути оно всегда остается опытом снятия границ, интеграции и единства, более высокого уровня бытия и сознания. Религии, делающие акцент на работе с умом, часто описывают реальность как безличное абсолютное сознание, работающие в основном с чувствами – как любовь или личность Бога, концентрирующиеся на ощущениях могут описывать реальность как Бытие, единый материально-духовный поток. Психология позволяет рассматривать эти три описания как три дополняющих друг друга, равно бесценных взгляда, не абсолютизируя и не возводя в догму ни один из них, что почти неизбежно делает религия. Это разделение на три взгляда достаточно условно, - в традициях можно найти психопрактики для работы с каждой из этих трех сфер опыта и, соответственно, разные варианты описания реальности. Например, среди направлений йоги выделяют путь действия, карма-йогу, путь любви, бхакти-йогу и путь созерцания (познания) – джняна-йогу. Если не абсолютизировать это разделение, такая типология религий весьма удобна и в дидактических целях, и в целях психологического анализа. Независимо от типа практик, в итоге в работу вовлекается вся личность практикующего, преобразуя и ум, и чувства, и волю, и поступки. Искомую целостность в некоторых индийских школах характеризуют как «сат-чит-ананда», - что в переводе с санскрита означает единство всех трех модальностей - бытия, осознания и блаженства (любви). О переживании единства без границ как об универсальной составляющей духовного опыта свидетельствуют и данные трансперсональной психологии: «в высших состояниях сознания разные люди в один голос говорят об осознании бытия единства со всем сущим, тождественности с духом … вся совокупность межкультурных данных убедительно предполагает, что эти более глубокие или высокие состояния потенциально доступны всем нам» .
Мы не знаем, ведут ли религиозные пути к разным целям или к одной целостности. Однако данные трансперсональной психологии позволяют предположить, что за многообразием трансперсонального опыта прорисовываются черты некоторого единого образа человека, рождающегося в этом опыте. Этот образ связан с такими чертами как присутствие, открытость, единство опыта (психическая целостность, отсутствие субъект-объектного разделения). Этот образ заложен не только в религиозных путях: как показал в своих работах К.Г.Юнг, образ совершенного человека заложен в каждом из нас, независимо от нашего отношения к религии. Будучи отражением «архетипа Самости» (по Юнгу, трансцендентного априорного духовного центра личности), этот образ проявляет себя не только в мистических откровениях, но и в снах, фантазиях, творческих актах, он формирует высшие ценности и побуждает нас стремиться к ним. К.Г.Юнг назвал путь к реализации этого образа в своей жизни индивидуацией.
Итак, за многообразием религиозного опыта стоит единство природы человека, и психология может предложить религиоведению помощь в изучении этой природы.
Андрей Константинов, 2005, тезисы для Торчиновских чтений.
